— Я написал, как было, только факты, никаких оценок.

— Никаких оценок? «Приезжал, провел акцию, в результате которой обесценил источник исключительно важной информации» — это разве не оценка?!

Черт возьми! Не зря он колебался тогда, писать или не писать эту фразу. Будто предчувствовал.

«Алексей» допил кофе, поставил чашку на стол.

— Не будем вспоминать. Передаю распоряжение Центра. Твоя задача войти в доверие к эмигрантам, которые смогут рекомендовать тебя немцам. Все остальное будет сделано. Цель — попасть на службу в качестве переводчика в Центральное управление концлагерей в Ораниенбурге, возле концлагеря Заксенхаузен. — Он усмехнулся. — Там рядом дачный поселок Заксенхаузен, вот так и лагерь назвали. В лагерях сотни тысяч наших военнопленных, мы должны иметь о них информацию. — Он перешел на немецкий. — Как у тебя с языком?

— Вроде бы нормально. А ты, оказывается, и немецкий знаешь?

— Я знаю французский, немецкий, английский, испанский. В свое время к нам брали только владеющих языками.

Подчеркивает, что он из тех, настоящих чекистов, которых Ежов уничтожил, а Шарок из новых. Шарок проглотил пилюлю, не показал даже, что понял намек, с этим человеком ссориться опасно. И, конечно, врет, не информация о «сотнях тысячах военнопленных» ему нужна. Он занимается не сотнями тысяч, а отдельными людьми, его работа — похищение и уничтожение. Кого собираются уничтожить на этот раз в Заксенхаузене, Шарока не касается, ему поручают собирать сведения, он и будет их собирать.

— Пока я здесь, связь со мной, — заключил «Алексей», — представляю в Париже швейцарскую коммерческую фирму. Меня не будет, к тебе придут. Твоей задаче Центр придает первостепенное значение, понимает ее сложность, но возлагает на тебя большие надежды и достойно оценит твою работу.

«Пулей в затылок», — помимо своей воли подумал Шарок.

27

Как-то в марте Сталин спросил Василевского:

— Вы привезли семью из эвакуации?

— Да, товарищ Сталин.

— Где она живет?

— Мне предоставили отличную квартиру на улице Грановского.

Сталин поднял на него глаза:

— На улице Грановского? В Пятом доме Советов?

— Да, товарищ Сталин, так он раньше назывался.

— Я знаю этот дом, — задумчиво проговорил Сталин, — бывал там когда-то. А где ваши родители?

— Мать умерла, а отец живет в Кинешме, у моей старшей сестры. Ее муж и сын на фронте.

— Значит, оставил свой приход?