Ельцин растянул губы в улыбке: «Читал, читал, как же… Там этот парень с Арбата… Читал, помню…» Я поздравил его с блестящей победой на выборах.

Он опять растянул губы: «Народ решил, избиратель…» В этот момент к нему кого-то подвели, и я пошел дальше.

От той мимолетной встречи впечатление осталось смутное… Партработник, но без лигачевского партийного благообразия. Нестандартный… Капризный рот, по-мужицки подозрительный взгляд, дежурная приветливая улыбка. Не подумал в ту минуту, что он станет Президентом России.

39

Когда я писал «Страх», секретные архивы еще не были открыты. Я пользовался теми же источниками, что и при работе над «Детьми Арбата»: официальной литературой и рассказами участников событий тех лет.

Позвонил мне Виктор Николаевич Ильин, бывший многие годы оргсекретарем Московской писательской организации, ее истинным и полновластным хозяином. Ильин приходил на службу ровно в девять, уходил не ранее шести, на обед не отлучался, заваривал в кабинете чай, запивал принесенные из дома бутерброды, исполнительный чиновник с хорошими связями в партийных и советских кругах, в аппарате КГБ, где проработал всю жизнь, дослужившись до генерала. Однако в конце войны или сразу после войны его самого посадили, держали в тюрьме, потом отправили на какое-то строительство за то, что предупредил своего друга о возможном аресте. После XX съезда он вернулся в Москву, и Поликарпов, тогдашний руководитель Союза писателей, взял его на работу во вновь созданную Московскую писательскую организацию.

Ильин позвонил мне, уже будучи на пенсии.

– Зашел бы, посидим, поговорим.

Знает много. Я поехал к нему на Ломоносовский проспект. Ильин провел меня в кабинет, открыл дверцы книжного шкафа:

– Видишь?

Это были книги московских писателей с дарственными надписями: «Дорогому Виктору Николаевичу…»

– Только ни одной твоей нет…

Мы сели.

– Не думай, я не обижаюсь, цену этим подаркам знаю. За глаза-то как меня называли? «Генерал», «кагэбист», так ведь?

– Разве ты им не был?

– Был. Не отрицаю. Всю жизнь прослужил. Честно служил. Как коммунист. Много чего видел, но веры не терял. За это и поплатился. Знаешь мою историю?

– Слыхал.

– И сейчас веры не теряю. Потому так высоко ставлю твой роман, он все во мне перевернул. В органах всякое приходилось читать, сам понимаешь, все было доступно. Но ты ткнул в то самое место, откуда росла эта опухоль. Удастся ее удалить, как думаешь?