Зазвенел звонок, публика скопилась у входа в зал.

– Одинокой можно остаться, даже выйдя замуж, – сказала Катя.

Катя и Леднев сели на свои моста. Катя спросила:

– Этот человек в синем костюме – Спирин?

– Да.

– Ты его знаешь?

– Знавал когда-то, – ответил Леднев и сочувственно добавил: – Потерла его судьбишка.

– Ты его хорошо знал?

– В одном затоне работали. В институте вместе учились.

– А сейчас ты с ним встречаешься?

– Сейчас нет. Много лет прошло.

– Я бы на твоем месте подошла к нему.

– Зачем?

– Он ждал этого.

– Ты думаешь?

– А ты не думаешь?!

Леднев качнул головой.

– Возможно… – и отвернулся к сцене.

Катя встала. Леднев поднял на нее удивленный и растерянный взгляд. Сзади зашикали. Не оглядываясь, Катя быстро пошла к выходу.

Она пробежала по пустому фойе. Билетерши дремали у дверей. О чем-то спорили буфетчицы. И только выбежав на улицу, Катя вспомнила о своем пальто. А, черт с ним! Все равно номерок у Леднева!

* * *

На улице Леднев догнал ее.

– Зачем же пальто бросать?

Он пошел рядом, перекладывая Катино пальто с руки на руку, как будто нес невесть какую тяжесть.

– Тебя задело мое отношение к Спирину, – сказал Леднев. – Но ведь ты не знаешь наших отношений. Может быть, они и раньше были такими же? Почему я должен их менять? Чтобы подчеркнуть особенность его положения? Вряд ли это было бы ему приятно.

Он переложил Катино пальто на другую руку и продолжал:

– Я не понимаю, что происходит? Я тебя не узнаю. Тебе не нравится каждое мое слово, каждое мое движение. Может быть, я надоел тебе? Тогда так и скажи. Чтож делать… Погуляли у всех на глазах и разошлись. Начальник с подчиненной. Не особенно, конечно, красиво. Что ж, бывает.

Он снова переложил пальто.

Катя протянула руку:

– Дай сюда!

И почти вырвала пальто.

Он покачал головой.

– Ах, Катя, Катя…

– Что Катя?! Не нравится?! Так оставь меня, оставь. – И, оскорбительно растягивая слова, медленно проговорила: – Ко всему ты еще и трусоват. Поздравляю!

Глава двадцать седьмая

Осенний ледоход шел по Волге. Льдины крутились на водоворотах, ударялись о корпус судна, задерживались у низких берегов. Черная пелена туч висела над рекой, ветер гнал мутную осеннюю волну. Грустно полоскался на корме выгоревший флаг. Матрос пробежал по обледенелой палубе – она гулко прозвенела под его ногами. Разорванные ветром клочья дыма оставались за кормой. Бакены на реке уже сняли. Теплоход двигался медленно, лучом прожектора вырывая из темноты неясные очертания берегов.