— Наш представитель завтра выезжает, высылайте своего, — заключил Колесников и положил трубку. — Оправдывается, говорит, помимо него пожаловались, знаем мы эти штучки… Так вот, Варвара Сергеевна… Сегодня обе наши машины в разгоне, берите все документы и выезжайте завтра утром в штаб 15-й дивизии, а оттуда отправляйтесь на место вместе с дивизионным инженером, я его предупрежу. Если есть какие-то недоделки, их надо устранить, такое распоряжение я отдал и дивизионному инженеру.

— Наших недоделок там нет, — возразила Варя.

— Возможно, возможно… Но конфликт надо ликвидировать, вы должны привезти акт за подписью их представителей. Кто доделает: мы, они, совместно — не торгуйтесь, главное, не возвращайтесь без акта. Машину даю вам только до штаба 15-й дивизии, там отпустите ее, дальше поедете на их машине, а когда вернетесь в штаб, позвоните, я за вами машину пришлю. Если найдете попутную, еще лучше.

Рано утром 3 июля Варя выехала в дивизию. Привычная дорога, военные грузовики, штабные легковушки, контрольно-пропускные пункты, наши самолеты в воздухе, немецких почему-то не видно. Опасаясь, что Колесников не пришлет за ней машину на обратный путь, Варя по дороге заехала к Максиму, предупредить, что, возможно, понадобится его помощь.

Максим стоял возле своего блиндажа, рядом его «виллис», уезжает.

Узнав, куда направляется Варя, недовольно проговорил:

— Кроме тебя некого было послать? Мужчин нет среди ваших инженеров?

— Мой участок.

— Не имеет значения. Положение тревожное. Ждали наступления вчера, не было, но может быть в любой момент.

— О чем говорить, Максим, я уже здесь. Только боюсь, начальство не пришлет за мной машину. В случае чего пришлешь за мной, а уж от тебя я доберусь.

— «В случае чего», — проворчал Максим, — пришлю, конечно.

— Скажу: звонит Иванова, ты поймешь, что я в штабе 15-й дивизии, у дивизионного инженера. Ладно?

— Ладно, — сказал Максим, — если меня не будет, позвони начальнику штаба или Велижанову — нашему дивизионному инженеру, я их предупрежу. Сколько ты там пробудешь?

— Не знаю. Если придется что-то доделывать, то дня три — четыре.

— На ночь в полку не оставайся, возвращайся в штаб дивизии.

— Я буду на территории не нашей, а Сто тридцать второй дивизии.

35

Как только Саша услышал, что Варя служит в Тринадцатой армии, он тут же к ней поехал. Он не задумывался над тем, что ей скажет. «Узнал, что ты здесь, и приехал тебя повидать». Все, что было между ними, вернее, то, что могло быть, но не состоялось, все это прошло. Письма, ожидание встречи, ревность, обиды — все исчезло, растворилось во времени, осталось только молодое, светлое, что было десять лет назад, когда он сидел в их комнате и она, школьница, показывала ему, как пишет на коленках шпаргалки. И ее юная категоричность: «Я бы их всех самих исключила, сволочи, только и смотрят, кого бы угробить». И как в ответ на упреки сестры напевала: «Цветок душистых прерий, твой смех нежней свирели». Показывала характер, малявка.