— Варя… Ты с ней встречалась, дружила?

— Мы с ней много виделись, последнее время она часто бывала у меня. Ты ее, наверно, помнишь девочкой?

— Помню школьницей, — коротко ответил Саша.

— Она уже давно не школьница. Временами мне казалось, что она и взрослее, и мудрее меня, я уж не говорю о том, что сильнее. Она меня вытягивала из беды, вытягивалаво всех смыслах. После ареста родителей меня тут же выкинули с работы, и я не могла устроиться даже мыть полы. А на моих руках брат и сын…

Она встала из-за стола, подошла к окну, не хотела, чтобы Саша заметил ее волнение.

— Всех друзей как ветром сдуло. И вдруг я встречаю Варю. Случайно. На улице. Если бы я верила в Бога, я должна была бы возносить за нее молитвы каждый день! Что, кстати, я и делаю: я не знаю молитв, своими словами молюсь. Я не говорю о том, что она нас подкармливала все эти месяцы при грошовом, в общем-то, заработке: простая чертежница, у самой каждый рубль на учете. Она спасла Ванечку.

Лена повернулась к Саше, посмотрела на него испытующе.

— Она отвезла моего сына к своим родным.

— К Нине?

— Да. Об этом никто не знает, Саша.

— И не узнает, не беспокойся.

— Отвезти на Дальний Восток непросто. В Ваниной метрике написано: мать — Будягина Елена Ивановна, а пропуск на Иванову Варвару Сергеевну. Ты представляешь, как она рисковала? Могли отобрать ребенка, могли обвинить ее в том, что она его украла. Но она святая, поэтому ей все удается. Честное слово даю, она святая! Такая молодая, такая красивая, и вся жизнь в чужих делах и заботах!

— Подожди, подожди! — Саша был потрясен услышанным. — Я не понимаю, какой пропуск?

— На Дальний Восток нельзя без пропуска. Макс должен был прислать Варе пропуск на нее и на сына. А пока пропуск шел, Ванечка почти месяц жил у нее и у твоей мамы. Софья Александровна тоже с ним нянчилась, она все готова была сделать для Вари, Варя ведь и ей помогала, Саша, носила тебе передачи в тюрьму, стояла в тех жутких очередях. Ты знаешь об этом?

— Конечно.

— Нина и Макс, наверное, думали, что Ванечка — Варин сын.

— Я слыхал, будто она была замужем за каким-то бильярдистом?

— Да. Глупая история. Ей было семнадцать лет. А разве мой роман с Шароком меня украшает? А ведь я была старше. Все мы проходим через ошибки, они и помогают нам становиться умнее.

Она вдруг улыбнулась, взглянула на Сашу исподлобья.

— Между прочим, ты, Саша, до некоторой степени виноват в ее браке, косвенно, конечно.