Вошел кто-то в сени, потоптался, смахнул веником снег с валенок, открыл дверь. Это был Всеволод Сергеевич.

— Заходите, — обрадовался ему Саша, — раздевайтесь.

Всеволод Сергеевич снял шубу, шапку, размотал шарф, положил на печь рукавицы… Прошелся по комнате, потирая озябшие руки, кивнул на стол.

— Почту разбираете?

— Да, много пришло. У вас, наверное, тоже?

— И что нового? — ответил Всеволод Сергеевич вопросом.

— Особенного ничего… Письма от матери, от друзей. Я им рад.

— Конечно, конечно, — точно не слыша его, ответил Всеволод Сергеевич.

— Что с вами? — спросил Саша. — Вы чем-то озабочены?

— Плохие дела, Саша, плохие, — Всеволод Сергеевич продолжал ходить по комнате и все тер и тер руки.

Первая мысль мелькнула — Соловейчик… Неужели поймали?

— Да? А что произошло?

Всеволод Сергеевич остановился против Саши.

— Первого декабря в Ленинграде убит Киров.

— Киров? — растерянно повторил Саша. — Кто его убил?

— Подробностей не знаю. Передано правительственное сообщение: первого декабря в шестнадцать часов тридцать минут в городе Ленинграде, в Смольном от руки убийцы, подосланного врагами рабочего класса, погиб Киров. Стрелявший задержан. Его личность выясняется.

— У вас есть газета?

— Газеты у меня нет, но это точно. Есть и второе сообщение — убийца некий Николаев. И третье — дела о терроре рассматриваются в течение десяти дней без участия сторон, то есть без защиты, никаких обжалований, никаких помилований, расстреливать немедленно по вынесении приговора. Вот так, Саша! «Убийца, подосланный врагами рабочего класса», ничего себе…

— Что вы находите особенного в этих словах? Не в них суть.

— Вы так думаете? — ответил Всеволод Сергеевич. — «Убийца, подосланный врагами рабочего класса» — и тут же «личность стрелявшего выясняется». Как же это так, где логика? Личность еще неизвестна, но уже известно, кем он подослан… Непонятно, непонятно… Впрочем, очень понятно…

— Киров, говорят, был хороший человек, хороший оратор, любимец партии. Кто посмел поднять на него руку?

Всеволод Сергеевич сел на лавку, откинул голову к стене.

— Кто бы это ни сделал, Саша, могу сказать вам с полной уверенностью; наступают черные времена.

1966-1983, Москва.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

20 июня 1944 года гвардейский стрелковый корпус, которым командовал генерал Максим Иванович Костин, прибыл в район станции Рафалувка, западнее города Сарны, и расположился в лесах восточнее Ковеля.