На второй или третий день после разговора с Тимофеем Саша опять пошел в лес. Жучок вдруг остановился, что-то почуяв, бросился в чащу. Его неистовый лай слышался совсем близко, лай был не призывный, а злобный, задыхающийся, видно, лаял на человека, а может, и на медведя. Саша притаился за деревом, перезарядил ружье, вогнал в оба ствола по жеребию.

Лай нарастал с неистовой силой, то отдаляясь, то приближаясь, видно, Жучок отбегал потом опять набрасывался на кого-то. Это, конечно, не Тимофей, собака знает всех деревенские, так она может лаять только на незнакомого или на медведя.

Саше почудился за деревьями человек, почудилось шевеление, может быть, движение воздуха или хруст веток… Жучок выскочил на полянку и кидался на незнакомца, а тот отгонял его длинной толстой палкой. Саша сразу узнал его. Это Соловейчик, в стеганых брюках и стеганой телогрейке, шапке-ушанке, в болотных сапогах, с небольшой бородой, худой. Узнать его было трудно, но Саша узнал по фигуре, по тому, как отмахивался он от собаки, а может, где-то в глубине души допускал возможность того, что Борис действительно убежал и предположения Алферова правильны: убежал именно в эту сторону.

Он прикрикнул на собаку, подошел к Соловейчику.

Они обнялись.

— Зайдем обратно в лес, — сказал Саша.

Они углубились в чащу и присели под деревом, где было относительно сухо. Соловейчик снял заплечный мешок, положил его рядом с собой, прислонился головой к дереву, закрыл глаза.

— Злая у тебя собачонка.

— Увидела незнакомого… Есть хочешь?

— Пока нет, поел, — Борис кивнул на мешок, — ты что, обо мне уже знаешь?

— Меня Алферов вызывал, спрашивал о тебе.

Борис полулежал с закрытыми глазами.

— Зачем ты это сделал? — спросил Саша.

Соловейчик закашлялся, долго и мучительно отхаркивался.

— Я просил перевести меня к Фриде или ее ко мне. Отказали. Я поехал к ней. В дороге задержали. Я убежал. Возвращаться в Рожково? Посадят, припишут побег. Вот и пошел в эту сторону. Искать меня будут внизу или на Канской дороге, а я, может быть, успею добраться до Братска.

— Алферов предполагал, что ты пойдешь в эту сторону.

— Он тебе это говорил?

— Да.

Борис молчал.

— До Братска месяц дороги. Не сегодня-завтра станет зима. Замерзнешь в лесу, — сказал Саша.

— У меня нет другого выхода, — устало ответил Борис, — дойду — дойду, не дойду — не дойду.

— А что будет с Фридой?