— Да? — усмехнулась она. — Ты меня застрелишь? Понятно, поэтому спрашивал, знает ли моя сестра, к кому я пошла. Знает, знает, что к тебе, так что стреляй, получишь за меня вышку, об этом позаботятся. Трус! — голос ее переходил на крик. — Стреляй, трус, трус, стреляй!

В окнах раздвигались занавески, люди вглядывались в темноту…

Варя продолжала кричать:

— Ну, стреляй, что же ты не стреляешь, трус, дерьмо!

— Эй, что там происходит? — раздался из окна громкий мужской голос.

В переулке начали останавливаться прохожие.

— Не ори, психопатка. Все равно ты от моей руки не уйдешь.

Повернулся и быстро пошел по переулку.

— Я собиралась идти искать тебя, — сказала Нина, когда Варя вернулась домой. — Что произошло, если не секрет?

Варя засмеялась.

— Ничего особенного, грозился застрелить.

— Это еще что за новости?! — возмутилась Нина. — Он забыл, где живет?!

— Он просто дурак, ничтожество.

На следующий день сразу после работы Варя зашла к Софье Александровне.

Та, сидя за столом, писала, видимо, письмо Саше.

— Ну, Софья Александровна, расскажите, как все было?

Софья Александровна отложила в сторону перо, сняла очки.

— Велела ему уйти. Он поартачился, потом ушел.

— Нет, расскажите подробнее, прошу вас.

— Я ему сказала, что запретила приносить в дом ружья, а он приносит, я сделала тебе выговор и ты ушла к сестре, и его я прошу уйти, тем более соседи возражают против того, что дверь из-за него не берется на цепочку. Он начал грубить, грозиться, болтать всякую чепуху, что я спекулирую этой комнатой…

— Негодяй!

— Я ему объявила, что сегодня же возьму дверь на цепочку и никто ему не откроет, а если будет ломиться, вызовем милицию, заявим, что он спекулирует ружьями, человек без определенных занятий, все соседи против него, и в домоуправлении несколько раз спрашивали, и участковый им интересовался. Он опять начал меня пугать, я ему сказала: «У меня сын арестован и выслан, я уже знаю дорогу и к прокурору, и к следователю, и к адвокату, вы меня ничем не запугаете, вы лучше о себе подумайте, и если вы завтра утром не выедете, то пеняйте на себя, я ни перед чем не остановлюсь». С этим и вышла. А утром он выехал со своими вещами.

— Как со своими? А мои?

— Твои он оставил.

— Чтобы иметь повод явиться за ними.

— Может быть, надеется, что помиритесь?

— Этого он не дождется.

— Чего я никак не думала, — сказала Софья Александровна, — это то, что он оставит ключи, думала, придется врезать новые замки.