Даже то, что Майка пошла танцевать с Лагутиным, не казалось мне таким уж значительным проступком. Протанцевала один раз с Лагутиным, что в этом такого? По отношению ко мне это не совсем по-товарищески. Но ведь она девчонка, даже при всем своем уме и твердом характере, и могла испугаться скандала.

Конечно, если бы я тогда был рядом с Майкой, я бы дал отпор Лагутину. Но меня рядом не было, и она была беззащитна.

Если бы сейчас Майка подошла ко мне то мы бы помирились. Подошла бы и сказала: «Получилось нехорошо, не надо было танцевать с Лагутиным, но я танцевала только во избежание скандала». Все между нами стало бы ясно и опять пошло бы по-прежнему.

Я перестал избегать Майку, наоборот, старался попадаться ей на глаза. Чтобы дать ей возможность подойти ко мне и сказать это. Но Майка не подходила ко мне и ничего не говорила. Только улыбалась мне издалека, как будто между нами ничего не произошло.

Я тоже не хотел первый подходить: не я танцевал с Лагутиным, а она!

Нельзя находиться в ссоре вечно. Когда-нибудь надо и помириться. Если люди не будут мириться, то все в конце концов перессорятся. Но в каждой ссоре есть правый и виноватый. И виноватый должен сделать первый шаг к примирению.

Все изменяется, но не все забывается. Есть вещи, которые я помню всегда. И чем больше проходит времени, тем больше о них думаю.

Они мне не дают покоя.

Чем больше думал я о Зуеве, тем более постыдным казалось мне мое поведение. Я ничего не сделал, чтобы исправить несправедливость, причиненную ему по нашей, а значит, и по моей вине. Мало того. По милости Лагутина получилось так, что я оклеветал Зуева. Я себя чувствовал предателем. Человек из-за меня пострадал, а я хожу как ни в чем не бывало. Подло! И как может Шмаков так спокойно разговаривать с Зуевым, рассуждать о всякой ерунде. Ведь Шмаков тоже виноват. Меньше, чем я, но все же… Буксир кто неправильно привязал?

Я опять сказал Шмакову и Вадиму, что надо написать директору заявление.

Шмаков равнодушно ответил:

— Кому это нужно?

А Вадим сказал:

— Здрасте, вспомнил!

Тогда я сам написал заявление. Короткое, но убедительное. Во всем виноваты мы: я, Игорь, Вадим и Шмаков Петр. Мы самовольно начали буксировать и неправильно привязали трос. А Зуев не отлучался, а пошел искать Ивашкина. И выговор ему объявлен неправильно. Это заявление я и положил на стол перед директором. Он спросил: