– Да, да…

Катя не растерялась перед неожиданностью этого вызова, этой откровенной неприязни, прямого объявления войны, она была готова к этому. Но скрытый в словах Ирины намек на то, что Катя любовница ее отца и Ирина готова ее признать только как таковую, оскорбил Катю. Ирину можно понять и даже простить, но Константин обязан был избавить ее от унижения, должен был, прежде чем приглашать к себе в дом, переговорить с дочерью. А он смалодушничал, трусливо ушел от разговора, поставил Катю в ложное положение.

Устроившись, наконец, и приняв опять ту позу, в которой застала ее Катя, Ирина спокойно, будто продолжая самый обыкновенный и даже дружеский разговор, сказала:

– Что же касается специализации, то она начинается с третьего курса.

И посмотрела на Катю открытым и прямым взглядом. Теперь, когда их отношения выяснены, когда Катя знает свое место, она готова беседовать с ней так, как это принято между воспитанными людьми.

Овладев собой, Катя спокойно сказала:

– Вам можно только завидовать: самое счастливое время – институтские годы.

– Все так говорят. А мне хочется поскорее окончить. Еще пять лет! Долго.

– Но потом вы будете хорошо вспоминать это время, – продолжала Катя, – к тому же у вас такая прекрасная специальность.

– Чем же она такая прекрасная?

– Самая человечная, – сказала Катя, – самая деликатная и гуманная. Мы, инженеры, имеем дело с машинами, с железом, оно безгласно, все терпит. А врач? Он имеет дело с человеком. Материя-то как-никак живая.

Ирина усмехнулась.

– Все проще, чем вы думаете. Побывали бы в анатомичке, увидели бы, с чем мы имеем дело.

Катя покачала головой.

– Там вы практикуетесь. Кто позволил бы вам практиковаться на живом человеке?

Катя взяла себя в руки. Никакое оскорбление, никакое унизительное подозрение не может ее коснуться. Слишком чувствовала она свою правоту, чтобы спасовать перед девочкой, которая имеет право оберегать свой дом, семью, отца, но не имеет права оскорблять и унижать ее. Она не отказывается от мысли подружиться с Ириной, но только не за счет своего достоинства. Ирина должна это понять сейчас, сегодня.

Катя спросила:

– Вам было страшно первый раз в анатомичке?

– Очень, – призналась Ирина.

– Вы никогда не задумывались над таким вопросом: почему страшно прикасаться к мертвому телу и так легко причинять боль живому?

Ирина растерянно покосилась на нее.