Но не торопился. Оттягивал отъезд, и было ясно: из-за Лены. С нетерпением ждал ее прихода во Дворец, провожал домой, возвращался хмурый, озабоченный, раздевался, ложился спать. Влюбился. Перестал встречаться с девками. И Саша перестал — надоело. И по-крепкому больше не выпивали.

Глеб звонил в Калинин, узнал, что и как, звонил в Ленинград, выбивал нужные документы. Ходил в местные театры на спектакли, смотрел декорации.

Однажды пришел во Дворец взволнованный.

— Арестовали Мишу Каневского. И еще, говорят, кое-кого. Подчищают Уфу!

— После занятий съездим к Лене, — сказал Саша.

— Ночью всех в бараке переполошим. Ехать надо сейчас, пока светло.

— Поработай с группой вместо нас, — попросил Саша Стасика, — поиграй для них, пусть тренируются.

Остановили машину, доехали до заводского поселка.

У барака на завалинке сидели три женщины, одна, старая, седая, опиралась на палку, другие помоложе.

— Бабоньки, — заулыбался Глеб, — просьба есть, вызовите сюда, пожалуйста, Будягину Елену Ивановну. Сами боимся заходить.

— Чего боитесь-то? — спросила старуха. У нее были живые, беспокойные глаза.

— Барак ваш женский, сцапают нас девки, не отпустят.

— Такое возможно. — Старуха засмеялась. — Вон вы какие пригожие. Откуда будете?

— Из той же деревни, на одной печке валенки сушили.

— Балагур ты, — покачала головой старуха, — как тебя звать-то, что Лене сказать?

— Твои, мол, деревенские пришли, гостинцы принесли.

Лена вышла в том же простеньком платье, в котором приходила во Дворец труда, удивленно посмотрела на них, оглянулась почему-то.

— Идите на детскую площадку, — подсказала старуха, — там скамейка есть.

Возле песочницы что-то поблескивало в траве, Лена наклонилась, подняла совок, заржавленный, с облупившейся краской на деревянной ручке.

— Кто-то потерял.

— Арестован один наш знакомый пианист, высланный из Ленинграда, — сказал Саша, — говорят, еще кого-то забрали. Видно, подбирают отсюда высланных. Может коснуться и тебя.

Она молча слушала, вытирая носовым платком совок. Наконец подняла глаза.

— У нас на заводе все спокойно.

— Это вопрос времени.

— Безусловно, но пока не закончат строительство завода, я думаю, никого не тронут, тем более простых рабочих, их и сейчас не хватает.

— Когда кончат строить?

— К концу месяца.

— И ты намерена дожидаться ареста?

— Что я могу сделать?

— Уехать.

— Куда?

Поднялся со скамейки Глеб.