Варе нездоровилось. Костя принес из ресторана обед в судках, он вообще не разрешал ей готовить, не хотел, чтобы от нее пахло кухней, чтобы портила руки. Обеды приносил дорогие, и не только Варе, но и Софье Александровне.

Обед обычно разогревала Варя, но на этот раз Софья Александровна вызвалась это сделать сама.

Она выложила телячьи отбивные на сковородку, по кухне распространился запах вкусной, ресторанной пищи.

Галя, усмехаясь, заметила:

— Ишь как пахнет… Слюнки текут…

Делая вид, что не замечает иронии, Софья Александровна сказала:

— Варя болеет. Константин Федорович принес из ресторана.

— Хороши они, буржуйские обеды, — усмехаясь, продолжала Галя, — а мы на одной треске сидим. Ихний обед, надо думать, рублей восемь, а то и все десять стоит…

— Я не знаю, сколько он стоит, — сухо ответила Софья Александровна и отвернулась к плите.

— И откуда люди деньги берут, — не унималась Галя, — по ночам работает, ночной сторож, что ли?! Так ведь ночные сторожа меньше дворников получают.

— Оставьте Галя, прошу вас, не надо, — сказала Софья Александровна, — ведь вы хорошая, добрая женщина, зачем вам это?

— На добрых-то нынче и ездят, — злобно проговорила Галя, — на добрых нынче пашут и воду возят. Добрые до полдня в очередях стоят, карточки не могут отоварить, в трамвае на подножках висят, того и гляди, под колеса свалятся, а недобрые на такси катаются, из ресторана не вылазят.

Софья Александровна промолчала, отнесла в комнату обед. Но Варя заметила ее состояние.

— Чем вы расстроены, Софья Александровна?

— Галя сейчас на кухне: буржуйские обеды, ходят по ресторанам, являются домой под утро…

— Ей какое дело?

— Завидует, наверно…

— Дрянь! — сказала Варя.

— А может, хочет занять Сашину комнату.

— У вас же броня.

— Она думает: если доказать, что я этой комнатой спекулирую, то ее отберут у меня.

— Вы боитесь Гали?

— Я не ее боюсь, но эти скандалы…

— Сволочь! — выругалась Варя. — Я ей выдам, она у меня быстро заткнется.

— Не надо, Варенька, она может навредить.

— Чем это она может мне навредить, интересно?!

— Не тебе, так Константину Федоровичу.

— А что он, вор, жулик?

— Что ты болтаешь, Варя?! Но, согласись, у него неопределенное положение. Ведь он нигде не работает, не служит.

— Нет, служит, — возразила Варя, — в артели. А то, что играет на бильярде, так на государственном бильярде. Никому это не запрещено.