— Обещают на днях.

— А где дама?

— Валерия Андреевна уехала в Ленинград.

— Совсем?

— Совсем.

— «Мы странно встретились и странно разойдемся», — пробормотал Борис. — Ну, садись.

Игорь поспешно сел, положил смятую кепку на стол, спохватился, переложил на колени.

Борис кивнул на Сашу.

— Завтра нас…

Игорь приподнялся и поклонился Саше. Саша улыбнулся ему.

— Так вот, — продолжал Борис, — завтра нас отправляют на Ангару. Я договорился: тебя и других товарищей будут по-прежнему сюда пускать. Но тебе пора понять: это но кафе на Монмартре.

— Понимаю, — наклоняясь к столу, прошептал Игорь.

— Здесь закрытая учрежденческая столовая. Пообедал и ушел. Нет денег — не являйся. Такой здесь порядок. А ты его нарушаешь. Тебе могут отказать, это полбеды. Но из-за тебя откажут и другим, твоим товарищам по ссылке. Понял?

— Понял, но я не ссыльный, — поспешно ответил Игорь.

— Кто же ты такой, позволь узнать? — насмешливо спросил Борис.

— Меня не судили, вызвали и сказали: поезжайте в Канск, будете там жить.

— На отметку ходишь?

— Хожу.

— Паспорт есть?

— У меня никогда не было советского паспорта.

— Ты имеешь право уехать?

— Нет.

— Значит, ты такой же, как и мы. А теперь идем!

Борис и Игорь подошли к окошку и вернулись: Игорь с тарелкой борща, Борис с хлебом и прибором.

— Ешь! — приказал Борис. — И не торопись, никто у тебя не отнимает.

Игорь молча ел, наклонившись к тарелке.

— Ведь ты художник, можешь рисовать портреты.

Игорь положил ложку, вытер пальцем губы.

— Не хотят, говорят, фотографии больше похожи и дешевле.

— Можешь малевать какие-нибудь пейзажики, — настаивал Борис, — здесь это любят, в клубе можно подработать к празднику. Надо только шевелить мозгами и не считать себя аристократом.

— Я не считаю, — прошептал Игорь.

— Врешь, считаешь. А меня ты считаешь плебеем.

Игорь мотнул головой.

— Нет, не плебеем.

— Кем же?

Игорь опустил голову, ложка его застыла в воздухе.

— Я вас считаю жлобом.

И еще ниже наклонился к тарелке.

Саша не мог сдержать улыбки.

Борис побледнел.

— Для меня это не новость. Хам, плебей, жлоб — одно и то же. В России. Не знаю, как в Париже. Но так как плебеи, то есть, простите, жлобы, обязаны кормить господ дворян, то я оставляю тебе семь рублей, — Борис вынул из кармана и отсчитал семь рублей, — на десять обедов. Деньги я оставляю на кухне, иначе ты их прожрешь за один день. А вот потом, когда умнешь эти десять обедов, то или найдешь другого жлоба, что исключено, или будешь работать, что сомнительно, или подохнешь с голоду, что вероятное всего.