Будущему историку покажется, быть может, самым поразительным то, что мы называем прозаическим словом: «заводской коллектив». В людях, объединенных на первый взгляд только производственным процессом, он увидит прообраз будущего общества. Завод для рабочего – это его завод, репутация завода – его репутация. Он хочет, чтобы завод был знаменит делами, а не кляузами.
Коршунов не придавал этому значения: общественным мнением надо руководить, а не руководствоваться. И с Мироновым не сговоришься, прав Ангелюк. Но признаться в этом Коршунов мог только самому себе: выглядеть в данную минуту умнее других – в этом и состоит секрет руководства.
Коршунов позвонил прокурору в присутствии Ангелюка.
– Для обвинения Миронова не собрано никаких данных, – ответил прокурор, – основания к прекращению дела бесспорны.
– Я рад, что все кончилось благополучно, – сказал Коршунов и положил трубку.
«Прокуратура – „карающий меч“, – подумал Ангелюк, – вот кого туда понасажали».
– Ну что ж, – сказал Коршунов, – никто не хотел плохого Миронову, но обстановку на заводе надо разрядить. Я думаю, управление согласится перевести Миронова на другой завод. Хорошие инженеры всюду нужны.
Он опять поднял трубку и велел соединить себя с Верхним.
– Кого вы там найдете? – усмехнулся Ангелюк. – Время десять, они свои часы соблюдают.
Ангелюк и на этот раз оказался прав: в управлении никого не было.
– Рады поскорее домой удрать, – продолжал Ангелюк, – а что дома? Телевизоры смотрят… Обывательщина! Еще придумали в субботу на два часа раньше отпускать.
Коршунов приказал соединить себя с квартирой Лапина. Лапин был дома.
– Женя, – сказал Коршунов, – в связи с делом Колчина на заводе создалась нездоровая обстановка, ее надо разрядить. Было бы правильно перевести Миронова на другой завод. Прошу меня поддержать.
– Позволь, – возразил Лапин, – ты настаивал на создании комиссии.
– Но комиссии нет.
– Будет, вероятно…
– Почему вероятно?..
– Здесь не уверены, что нужна проверка.
– А ты?
– Я тоже не уверен.
– Почему такое изменение позиции?
– Выясняются новые обстоятельства.
– Что ты имеешь в виду?
– Прокурор прекратил дело, ты знаешь?
– Знаю. Что из того?
– Валерий, – сказал Лапин, – неужели ты не видишь, что? происходит?
Ничего больше Коршунову не надо было говорить, он все хорошо понял. Интонации голоса, малейшие оттенки голоса он мог бы различить и по самому дальнему междугородному телефону, вырос на этом. И если уж Лапин так осмелел…
Коршунов пристально посмотрел на Ангелюка, тот неподвижно сидел в кресле, только глаза его внимательно следили за Коршуновым. Какая, однако, тупая, злобная морда…
– Матвей Кузьмич, – спросил Коршунов, – Миронов утверждает, что именно вы посоветовали ему перевести Колчина в архив. Так это?
Ангелюк продолжал сверлить его своими свиными глазками.
– Я у вас спрашиваю, Матвей Кузьмич.
Ангелюк усмехнулся:
– Миронову надо было взять в цех инженера-механика,
способного… Вакансии для этого
способного не было. Я и сказал Миронову: есть в архиве вакансия, хочешь – перемещай. Но про Колчина я ничего не говорил и имени его не упоминал.
– Но ведь никого, кроме Колчина, он перевести не мог, механиком у него работал Колчин.
– А это меня не касается. Спросил про вакансию – я ему сказал, что есть в архиве.
– Некрасиво вышло, – сказал Коршунов, – делали вместе, а сваливаете на одного.
Кончено с Ангелюком. Он не намерен вверять свою судьбу какому-то Ангелюку. Когда-то он вверял свою судьбу могущественнейшим людям, а что от тех людей осталось?
– Позвоните в седьмой корпус, – приказал Коршунов, – и выясните, когда работает аппаратчица Кузнецова. Если работает сейчас, пусть после смены зайдет ко мне.
Предыдущая Следующая
